Рославль. 1987 г. Борьба крестьян продолжается

      Знаменательной вехой в истории России была крестьянская реформа 1861 г., давшая вчерашним крепостным юридическую свободу. Помимо приусадебных участков они получили полевые наделы земли, правда оказавшиеся меньше тех, какими пользовались раньше. По подсчетам историков, у 61,8 процента крестьян Рославльского уезда от наделов были произведены отрезки, составившие в среднем 21,3 процента от их прежних участков. По рыночным ценам того времени переданная рославльским крестьянам в надел земля стоила около 1400 тысяч рублей, а заплатить за нее предстояло в несколько раз больше. В. И. Ленин писал: «Пресловутое «освобождение» было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними... По случаю «освобождения» крестьян заставили «выкупать» их собственные земли, причем содрали вдвое и втрое выше действительной цены на землю. Вся вообще «эпоха реформ» 60-х годов оставила крестьянина нищим, забитым, темным, подчиненным помещикам-крепостникам и в суде, и в управлении, и в школе, и в земстве»1. В. И. Ленин назвал реформу 1861 г. «проводимой крепостниками буржуазной реформой»2. Грабительский характер «освобождения» крестьян вызвал волну возмущения и массу открытых выступлений. Никогда в течение XIX столетия на территории Смоленской губернии не было столько (более ста) крестьянских волнений, как весной 1861 г. Как писал рославльский предводитель дворянства, неисполнение крестьянами возложенных на них обязанностей и явное нерадение дошло до того, что помещичьи яровые поля более чем наполовину остались невозделанными и незасеянными.
      Одним из типичных примеров борьбы против помещичьего «освобождения» является, по сути дела, восстание весной 1863 г. в деревне Мозалево. Надел земли не удовлетворял крестьян: он находился далеко от селения, часть его была неудобной, «припадливой», никогда не получавшей навоза, и они в течение многих месяцев добивались предоставления надела в другом месте и полного освобождения от помещика. Послали ходоков в Рославль и Смоленск, а затем — прошение царю и более 10 жалоб в другие инстанции. Когда полиция прибыла в деревню, чтобы арестовать «зачинщиков бунта», ей трижды не удавалось это сделать. Кто-то заранее предупреждал крестьян о предстоящем набеге полиции, и они надежно прятали своего вожака. Выступление мозалевских крестьян было прекращено вводом воинской команды.
      После отмены крепостного права в Рославле и Рославльском уезде, как и вообще в России, произошли серьезные социально-экономические изменения. Народное хозяйство и общественные отношения перестраивались на капиталистических на¬чалах.
      О капиталистической перестройке сельского хозяйства уезда можно судить по следующим данным об изменениях в структуре посевных площадей. В яровом клине возросли посевы льна (в 1911 —1916 гг. под этой культурой было занято около 3200 десятин) и картофеля, посевы его составляли почти 7400 десятин. В южных волостях уезда 37 процентов ярового поля занимали посевы товарной крупяной культуры — гречихи и вообще на Рославльский уезд падало 70 процентов всех посевов гречихи в Смоленской губернии.
      Менялась и техника сельскохозяйственного производства. Соха уступала место плугу. По данным 1910 г., в Рославльском уезде плуги уже составляли 42,5 процента к общему чис¬лу орудий вспашки земли. Стали появляться железные бороны или деревянные с железными зубьями и конные молотилки.
      Главным показателем капиталистической перестройки деревни было разложение крестьянства на деревенских пролетариев и полупролетариев и сельских буржуа — кулаков. Этот процесс наглядно виден из данных о распределении рабочего скота (лошадей) в бывшем Рославльском уезде. В 1888 г. безлошадные крестьянские дворы составляли 5,9 процента, в 1893 г.— 7,3, а в 1900 г. — 8,4 процента. Однолошадные соответственно 15,3; 19,3; 19,4 процента. Таким образом, бедняцкий слой деревни только за последние 12 лет XIX столетия увеличился с 21,2 до 27,8 процента.
      Безлошадный крестьянин, по существу, утрачивал крепкую связь с землей. Он не имел возможности обрабатывать свой надел и вынужден был наниматься в батраки или шел «на заработки» в город. Многие из таких «крестьян» не имели не только лошадей, но и коров. В 1895 г. в Рославльском уезде было выдано более 9 тысяч паспортов крестьянам, ушедшим из деревни. Уходили они на сахарные заводы Киевской и других губерний, на рельсопрокатные предприятия Екатеринославской губернии, на брянские заводы, а также в Петербург и Москву. Некоторые находили работу в железнодорожных мастерских Рославля, на железнодорожных станциях, на стекольных заводах и других предприятиях уезда.
      В то же время среди рославльских крестьян было немало богатеев — кулаков. В 1900 г. в уезде уже насчитывалось 4340 крестьянских дворов, имевших по четыре лошади и более, 487 дворов имели по 7—10 лошадей.
      Хотя кулаки по удельному весу в сельском населении уезда составляли меньшинство, но именно в их руках сосредоточились основные средства производства и лучшая земля. И они были не просто зажиточными крестьянами, а занимались земледельческим хозяйством уже в основном для получения товарной продукции. Некоторые из них имели свои предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья, торговые заведения, занимались ростовщичеством.
      В то же время положение крестьянина-бедняка по-прежне¬му было невыносимым. В 1880 г. известный публицист И. М. Красноперов в очерках «Экономический быт крестьян Рославльского уезда Смоленской губернии», опубликованных в московском журнале «Русская мысль», писал: «Въезжая в деревню, вы видите ряд приземистых, почти ушедших в землю хат, крытых соломой, с узенькими маленькими двумя или даже одним окном. Рославльский уезд - соломенный уезд...» Соломой крестьянин «кроет свою хату, солома служит ему постелью, соломой всегда устлан его двор, соломой кормит он свою корову». Вместе с тем это и деревянный уезд. Нужно делать чрезвычайно . тщательные розыски в избе и амбаре крестьянина, «чтобы найти там какую-либо железную вещь, кроме, разумеется, ножа, лемеха у сохи и топора; в стену вбиты деревянные гвозди, деревянными гвоздями сколочены его сани и телега с колесами без шин, деревянными же боронами он боронит свою жалкую ниву и пр.». А вот как этот автор описывает внутреннее убранство избы: «Между печью и стеной расположены нары, на которых разостлана солома, в беспорядке валяется грязное, измочаленное от долгого ношения тряпье - одежда, длинная и жесткая подушка, набитая соломой, под нарами устраивается на зиму склад картофеля, бураков и т. п. Зимой жизнь в тесной хате становится невыносимой и от присутствия в ней телят, поросят, кур и пр.; прибавьте к этому постоянный холод в избе зимой от недостатка топлива и от недостатка прочной постройки хаты». Собственного хлеба, по свидетельству того же автора, крестьянину едва хватало на три-четыре месяца. Мясо употреблялось в пищу редко, сливочное масло — еще реже, его заменяло конопляное масло.
      Безысходная нужда, являвшаяся следствием дворянского засилия прежде всего, толкала крестьян на борьбу против своих угнетателей. Она пронизывала всю жизнь деревни. Приведем лишь один пример. Около трех лет крестьяне деревень Кол-пинка, Петрово, Дубровка, Жабино и Осиновка боролись против помещицы А. Ф. Мего. В 1883 г. они «стали проявлять посягательство на пользование помещичьими угодьями»: вырубили до 5 десятин помещичьего леса, закосили часть лугов. Началось судебное разбирательство. Решения судебных инстанций были не в пользу крестьян, но всякий раз, когда представители власти пытались восстановить порядок, крестьяне оказывали им сопротивление и изгоняли из деревни.
      Выступления крестьян были разрозненными, одно вне связи с другим. Но за каждым выступлением следили жители соседних селений, которые при определенных условиях могли тоже подняться на борьбу.
      Распространенной формой борьбы крестьян были массовые потравы помещичьих земель.
      Таким образом, пореформенный период не был временем затишья в крестьянском движении. Борьба против помещиков, за землю продолжалась. Она была по-прежнему стихийной, неорганизованной. Правда, отдельные попытки вести революционную агитацию среди крестьян в 70-х -гг. предприняли народники. В Рославль и Смоленск приезжал с этой целью крупный деятель революционного народничества М. Ф. Фроленко. Однако серьезных связей в народе у революционеров тех лет не было и постоянной политической пропаганды среди крестьян не велось, она началась только с созданием Российской социал-демократической рабочей партии.

1. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 20, с. 173.
2. Там же.