Рославль 1997 "С.Т. Коненков" стр. 2

      Еще одно сильное увлечение Коненкова берет начало в Рославле - театр. И первым его любимым драматургом становится Гоголь. Мир Гоголя открыл перед гимназистами Ласкин. Он же посоветовал ученикам сходить в Летний театр на Бурцевой горе, где выступал с чтением отрывков из Гоголя заезжий артист. С этого момента как вспоминал Коненков, гимназисты буквально бредили Гоголем. Их привлекало в нем умение заставить сострадать маленькому человеку, глубоко проникать в самую глубину души своих героев, а, главное, способность сочетать самую необузданную фантазию с редкой правдой характеров. Это умение жертвовать правдоподобием во имя высокой правды искусства всегда импонировало Коненкову в художественном творчестве. К этому он и сам всегда стремился в своих работах. Вспомнить хотя бы его знаменитых "лесных человечков" или Самсона. Постигал же юный гимназист то, что у искусства свои законы и свое понимание правды в основном на театральных впечатлениях, которых он получал в Рославле немало. На базарной площади выступал заезжий цирк, разыгрывались пантомимы, иногда сделанные с завидной изобретательностью. Одна из таких пантомим описывается Коненковым в книге "Земля и люди": "Рославль. Зимний солнечный день. Шумит, пестрит базарная площадь. Идет цирковая программа. Разыгрываются пантомимы. Как сейчас вижу одну из них: "Зима и лето". На сцену выезжает на санях молодец. С одной стороны два колеса, с другой - полоз. Народ хохочет. На улице мороз. А незатейливая шутка заставляет живо представить себе лето красное. Вот тебе и фантазия с тележными колесами! Как задевает за живое!" Так на практике постигал будущий ваятель, что фантазия, совмещение, казалось бы, несовместимых понятий обладает куда большей выразительностью, чем простая взаправдашность.
      Но не только цирковые представления и чтецов можно было посмотреть в тогдашнем Рославле. Часто приезжала сюда на гастроли труппа украинской оперы. Ставили национальные оперы "Наталку-полтавку", "Запорожец за Дунаем", исполнялись мелодичные украинские песни, которые разучивали гимназисты, а потом пели сами.
Давал спектакли и местный театр Вольного пожарного общества, в котором были свои звезды, покорявшие рославльчан прекрасной игрой. В частности Коненков высоко оценивал в своих воспоминаниях одну из "звезд" этого театра Софью Микешину. Начальником же Вольного пожарного общества был уже упомянутый гимназический преподаватель Василий Демьянович Сакович. И конечно же, гимназисты не пропускали ни одной премьеры.
Не обходили Рославль своим вниманием и знаменитости. Бывал здесь на гастролях великий певец Л. В. Собинов, приезжали со своим цирком братья Дуровы.
      И тут необходимо несколько слов сказать о квартирных хозяевах Коненкова. Первое время он жил в доме мешанина Жолудева. Рядом с комнатой, где ему выделили угол с кроватью и столиком для занятий, за перегородкой жила артель трепачей льна. Учиться в таких условиях было сложновато, и в конце концов Коненкова устроили на квартиру к купцу Голикову. Платить пришлось дороже - 12 руб., но это было большим везением для будущего художника.
      Голиков имел небольшое дело, которое, однако, приносило ему неплохой доход - он торговал пенькой, вывозя ее через Ригу в Германию. Однажды во время шторма погибли 16 барок с пенькой. Это чуть не привело семью к окончательному разорению. Из-за этого несчастья Голиковым и пришлось брать квартирантов. Новые квартирные хозяева Коненкова очень ценили образование и людей искусства. Сами были удивительно талантливыми людьми. Их дом был своеобразным очагом культуры в городе. Здесь устраивались знаменитые на всю губернию вечера. На них часто звучала музыка, пели и гости Голиковых, заезжие певцы и музыканты, пели мастерски и сами хозяева. У Голиковых был великолепный домашний хор, которые исполнял русские и украинские песни, а также некоторые песни своего сочинения. Слова одной из них Сергей Тимофеевич приводит в книге "Мой век": "Золотые, удалые, не немецкие, песни русские, живые, молодецкие".
      Гостями Голиковых были знаменитые на всю Россию помещики Энгельгардты. Не раз гостили Пржевальские. В воспоминаниях Коненков писал, с каким вниманием слушали и хозяева, и гости рассказы великого путешественника, ученого с мировым именем, нашего земляка Николая Михайловича Пржевальского.
Посещали дом и другие знаменитости, в частности Коненков вспоминает, что однажды гостил в доме Голиковых Владимир Дуров.
      Здесь же у Голиковых произошла первая и единственная встреча Сергея Коненкова с человеком, которому суждено было во многом определить его судьбу. Когда он учился в третьем классе, в Рославль погостить к сестре приехал М. О. Микешин. Красивый, представительный овеянный славой, он произвел на своих земляков неизгладимое впечатление. Все знатные горожане наперебой приглашали знаменитого гостя к себе, стараясь таким образом выразить ему уважение. Посетил он и Голиковых, слушал их пение и даже советовал одному из сыновей Голикова поступать в консерваторию, настолько понравился ему голос певца-любителя. Но, конечно, не эта коротенькая встреча сыграла такую важную роль в жизни Коненкова. Тем более, что почетный гость вряд ли обратил внимание на юного гимназиста. Гораздо большее значение имело для молодого человека знакомство с творчеством прославленного земляка. В доме сестры Микешина, которая жила на Юр-горе, хранилось много рисунков и картин художника. Коненкову довелось бывать в этом доме, видеть микешинские работы, слышать рассказы о том, как работал Михаил Осипович над памятниками, каким прекрасным иллюстратором он был. Многое узнал Сергей Коненков и об общественной деятельности Микешина. Его поразили выполненные с большой фантазией и мастерством иллюстрации к любимому им Гоголю. С волнением слушал он рассказ о том, как смело отстаивал свои взгляды Микешин перед высочайшим заказчиком и как отстоял он изображение Гоголя на памятнике "Тысячелетию России". Узнал он и о дружбе Микешина с Тарасом Шевченко, видел картину "Шевченко с бандурой" и иллюстрации к "Кобзарю", над которыми Микешин трудился много лет. И, конечно, юный гимназист не мог не подпасть под обаяние такой яркой личности, так что в том, что он впоследствии выбрал для себя путь художника, влияние Микешина переоценить трудно. Сам он достаточно красноречиво сказал об этом в уже упомянутом интервью: "Не будь Микешина, и меня, может быть, не было бы".
      И еще одно рославльское знакомство оказалось чрезвычайно важным для Коненкова - Николай Александрович Полозов. Местный мудрец и либерал, он с большой симпатией отнесся к гимназисту Коненкову, много беседовал с ним, ценя тягу к знаниям и искусству, которые видел у этого незаурядного крестьянского паренька.
      Дружил Коненков и с одним из сыновей Полозова - Дмитрием, который также имел склонность к рисованию, и в 1890 г; поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества по классу живописи. Туда же через год поехал учиться и Коненков. Дмитрий Полозов помог ему подготовиться к вступительным экзаменам, так как ему знакомы были требования, предъявляемые к абитуриентам. Лето перед поступлением Коненкова в училище Полозов со своим товарищем по училищу Григорием Ермолаевым провели в гостях у Коненкова в Карловичах, помогали Сергею готовиться к экзаменам. Все пето Коненков добросовестно работал над гипсовым бюстом Шиллера, а друзья показывали ему эффектные технические приемы и исправляли неточности в рисунке. С этого лета началась дружба Коненкова с Григорием Ермолаевым. Позднее в стенах училища они с Петром Кончаловским составляли неразлучную "троицу". Вместе потом поехали доучиваться в Петербург в Академию художеств.
      В Петербурге, кстати, Коненков поддерживал еще одно рославльское знакомство. В годы его учебы в Академии рославльское землячество в столице группировалось вокруг старшей дочери Н. А. Полозова - Ольги (в замужестве Колпинской). В ее доме часто собиралась революционно настроенная молодежь, кипели вечные дискуссии, вместе читали и изучали "Капитал", обсуждали политические события. Здесь у Колпинских Коненков познакомился и подружился с Горьким, и дружба эта продолжалась долгие годы, подарив нам такие коненковские шедевры, как портрет Горького, прекрасный портрет Н. Пешковой, а также удостоенные Государственной премии "Марфиньку" и "Ниночку". Но это, собственно говоря, уже другая история. Рославль Коненков покинул в 1892 году, и дальше начинается период, который достаточно полно освещен в литературе, поэтому в статье упомянуты только самые важные вехи жизни и творчества нашего прославленного земляка.
      В 1892 году Сергей Коненков становится студентом самого демократического художественного заведения России - училища живописи, ваяния и зодчества. Его учителями были скульпторы реалистического направления С. Волнухин и С. Иванов. Учился Коненков с увлечением, а трудолюбие всегда было самой характерной его чертой. Кроме скульптурного отделения, художник посещал общеобразовательное, где читались лекции по русской истории и истории искусства, а также проводились занятия по анатомии на медицинском факультете университета. Неотъемлемой частью его жизни в это время становится театр, к которому он пристрастился еще в Рославле, и музыка, к которой у него были незаурядный способности.
      Дипломной работой Сергея Коненкова в училище стала скульптура "Камнебоец". Своего героя Коненков нашел во время приезда на каникулы на родину. Здесь на ремонте Московско-Варшавского шоссе он встретил рабочего, дробильщика камней Ивана Куприна. Удивительны в этом не сломленном тяжким трудом народном философе были мудрость и гордое достоинство. В разговорах с ним и созрела у Коненкова мысль показать человека труда в состоянии глубокого раздумья. Произведению этому суждено было стать этапным в развитии русской скульптуры. В конце 90-х гг. прошлого века это было одно из лучших воплощений рабочего человека в искусстве. Работа эта заслужила единодушное одобрение и была удостоена большой серебряной медали, что означало одновременно и окончание училища.
      Однако 25-летнему скульптору, получившему диплом об окончании училища, казалось, что ему еще многому необходимо учиться. В 1899 г. он становится студентом Петербургской Академии художеств. Годы его учебы в Петербурге совпали со временем предреволюционных волнений и роста рабочего движения. Отражением настроений демократических слоев населения стала дипломная работа Коненкова - статуя "Самсон", которая показалась настолько опасной академическим властям, что они поспешили ее уничтожить.
Окончив Академию, Сергей Тимофеевич возвратился в Москву, где очень скоро его произведения занимают заметное место на выставках Союза русских художников и Московского товарищества художников. Среди его работ особой известностью пользуются "Нике", "Лада", портреты Баха, Паганини, Чехова, Кривополеновой, а также деревянные скульптуры - Старичок-полевичок, Стрибог, Свистушкин и другие.
      Революцию Коненков встретил уже зрелым и известным художником. Он принял самое непосредственное участие в осуществлении плана монументальной пропаганды, возглавив в 1918 году только что возникший Союз скульпторов. В канун первой годовщины революции на Кремлевской стене была открыта мемориальная доска работы Коненкова, посвященная памяти погибших в революционных боях, а в мае 1919 года на Красной площади был установлен коненковский памятник Степану Разину с ватагою.
      В 1923 г. С. Т. Коненков с выставкой советского изобразительного искусства уехал в Америку. Работы его имени большой успех, художник получил много заказов, и, сняв в Нью-Йорке мастерскую, приступил к работе, которую рассматривал как временную. Но и живя за рубежом, Коненков не переставал быть глубоко русским ХУДОЖНИКОМ и считал своим долгом создавать портреты видных ученых, артистов и других деятелей русской национальной культуры. Наивысшими достижениями его творчества этого периода стали изображения Ф. Шаляпина, Н. Плевицкой, И. Павлова, А. Горького, С. Рахманинова.
      В конце 1945 г. 72-летний скульптор вернулся в Москву. Встреча с родной землей принесла ему новый творческий взлет. Несмотря на возраст, он много и успешно работает, как в области портрета, так и в области монументальной скульптуры. Часто старый мастер посещал родную Смоленщину, находя здесь образы своих новых героев-"Колхозницу", старейшего жителя села Караковичи, знакомого с детских лет И. Зуева и колхозного бригадира С. Алексеева, в которых, по его собственным словам, хотелось показать людей, ставших хозяевами своей судьбы.
Особое место в творчестве Коненкова занимает "Автопортрет". Коненков создал в нем обобщенный образ человека - творца и труженика, чья жизнь целиком была отдана искусству. Как он сам писал в книге "Мой век", он хотел в этой работе выразить свое отношение к труду в искусстве, свое устремление в будущее. В 1957 г. эта работа Сергея Тимофеевича была удостоена Ленинской премии.
      Большое место в творчестве Коненкова продолжало занимать создание портретов деятелей русской культуры и искусства. Лучшими из работ этого плана являются портреты М. Мусоргского, Л. Толстого, В. Маяковского.
Творческой работы Сергей Тимофеевич не прекращал До самой глубокой старости, и всегда был полон творческих планов, интересных задумок. Умер он в 1971 году на 98-м году жизни.
      Когда-то очень давно, в 1898 году, когда Коненков закончил свою работу "Камнебоец", он встал перед проблемой, где взять деньги на отливку статуи в гипс. Ему на помощь пришел старый друг Н. А. Полозов. Он прислал ему необходимую сумму, сопроводив деньги запиской, заканчивающейся такими словами: "Не забывай нас, когда будешь велик". До последних лет помнил Коненков наказ земляков, а записка эта до самой смерти сохранялась в его архиве, как одна из самых дорогих реликвий. Да и сам он время от времени испытывал острую необходимость снова вернуться на землю своей юности. Несколько раз, начиная с 1947 года, он был гостем Рославля, посещал и родную деревню. И может быть, именно в этой верности родной земле и заключалась главная причина завидного творческого долголетия нашего знаменитого земляка.