Хохлова Е.С. "Фронтовые письма"(продолжение)

            Вырванных из мирной жизни людей волновало все: здоровье, урожаи, судьбы соседей и просто знакомых, чем и как питаются оставшиеся без кормильцев семьи. Тут же давались советы и отцовские наставления. Переписка была той отдушиной, тем соединяющим звеном, которое связывало настоящее с прошлым и будущим. Именно письма из дома навевали воспоминания о довоенной жизни, успокаивали бойцов и вселяли в них уверенность в предстоящей победе и встречах с родными. И поэтому неслучайно три письма Николая Фескина датированы одним числом:

      18 ноября 1943 года.
      "Здравствуйте мои дорогие дети Валя, Витя, Мира. Письмо я ваше получил за которое очень очень благодарю дорогие детки. Мне время показалось, как будто я вас не видел 3 года. За одно прошу, слушайтесь маму и учитесь на отлично. Мне очень трудно, но я борюсь с трудностями, был в бою не далеко от Маруси. Но я не знаю адреса и где место расположения. Мне хочется видеть вас и просить прощения у вас чем я вас обидел, я все время на передовой. Пока до свидания. Целую вас всех".

      "...Дуся и детки мои пишите не забывайте меня я стою за родину мать, хотя и трудно, но нужно помочь освободится от ига. Пиши, какие новости, как убрала пшеницу, расходуй продукты аккуратно. До свидания".

      "... я очень доволен, что имею счастье иметь переписку. Я буду крепко и стойко служить своему народу, и гнать диких зверей своей земли и возвратиться домой, строить жизнь. Валюся описывай, как вы живете как вы питаетесь как моя крошка счасливка Мирочка не обижайте ее она твоя будет помощница, а моя спасительница. Валя пиши, как учишся как дома хозяйство как с хлебом дают паек или нет как базары и т.д."

      А вот строки из письма, к матери и сестре Шуре от 25 апреля 1943 года Леонида Николаевича Якубова, который после эвакуации ВРЗ, на станцию Отрожка Воронежской области, добровольцем ушел на фронт в декабре 1941 года.

      "... В виду некоторых обстоятельств от вас я получаю очень редко письма, но зато если получу то полную пачку. Вчера получил от вас от Оли от Бориса и от моих знакомых 16 писем... Очень рад что детки поправились. Теперь немножко будет лучше стало теплее. В письме получил замечательные рисуночки Вадюши и Левочки. Молодцы ребятки, пусть продолжают способности дяди Лени. Когда я показал своим бойцам все стали довольны. Многие стали вспоминать и своих деток..."

      Еще одно письмо того же времени от рославльчанина Ивана Васильевича Васильева адресовано его родным.
      23 октября 1943 года
      "Здравствуйте дорогие мои мамы и сынки как-то милая жена Женя! и сынок крошка Сашок. Спешу вам сообщить хоть в кратцех что я нахожусь в добром здравии чего и вам желаю в новой жизни освободивших от клятого паразита немца который вас отставил без всякого приюта. Милая Женичка нахожусь на передовой с Ванюшкой. Ваня чувствует ничего пока сыты и одеты. Новостей нет. Милая жена пишите что у вас новое за это время, не забывай как я тебя не забуду, пока буду жив, люби меня как я тебя. Женя пиши как наши старики и как Ариша живут, пиши все новости не ставь в труд и не скрывай все недостатки, ибо мне на сердце будет легче. Пока все. Привет всем крепко целую много раз тебя и сынка. До свидания не наглядность мои. Привет всем всем много раз."

      А рядом другое сообщение уже от однополчанина Васильева:

      13 декабря 1943 года.
      "Добрый День Евгения Васильевна. Я к-ц Ковалев Кузьма Е. препочитаю долгом своим сообщить Вам о вечной памяти Вашего мужа Ивана Васильевича, который погиб от немецкой пули 30 ноября 1943 года при одном наступлении. Вечная память товарищу и Вашему мужу Ивану Васильевичу. Товарищ из деревни Паломий (неразб. - авт.) Творожссковского с/с Рославльского р-на Ковалев Кузьма Егорович."

      Интересный материал о том, что пришлось пережить населению во время оккупации и как выглядел наш город осенью 1943 года можно найти в письме Бориса Николаевича Якубова, которое он прислал на фронт своему брату-Леониду 18 ноября 1943 года.

      "Леня!
      Давно я тебе не писал, так как более 3-х недель пробыл в командировке и к великому моему счастью в нашем родном городе Рославле. Мне повезло так, как никогда еще в жизни. В Рославле я пробыл два дня. Всего описать в письме нет возможности. Дома я был 30 и 31/Х. Малыши и старики живы и здоровы. А ведь так за них болела душа, так много им пришлось перенести и пережить. Но ты не можешь себе представить, что мое счастье в эти дни было гораздо полней, чем я мог надеяться предполагать. Я встретился не только с малышами и стариками, но и с Валей и Лелей которая уже два года живет вместе со всеми в Рославле. Кроме того, прислал письмо Николай Иванович, так что все нашлись. Остался ненайденным только наш Коля. Вот уже более 2-х лет, как от него ничего нет и ничего никто о нем не знает. После двух лет горькой разлуки состоялась радостная встреча, все живы и здоровы. Такой встречи никто, ни я, ни Валя не ожидали. Вот брат, какие дела, какая неожиданность, какое счастье! Постараюсь по порядку вкратце рассказать все. От себя до Рославля на автомашине ехал 5 дней. Брянск - город к моему удивлению сохранился хорошо. Брянск-1 и Брянск-11 полностью выжжены. Все деревни на пути отступления противника сожжены, остались лишь печи и трубы. Сотни тысяч людей остались без крова. Шоссе Брянск - Рославль не узнать. Не только асфальта, но даже щебенки нет следа, все вытолкли танки. Как правило, мосты до единого разрушены, но уже их восстанавливают и скоро как видно восстановят. Если в 41 г. был выжжен центр города, то теперь при отступлении немцы сожгли все. Остались лишь кое-где домики, остались лишь те, которые жители успевали тушить. Наш дом старики тушили 6 раз и так делали многие. Наш Якубовский дом еще в 41 г. оставшиеся жители разобрали на дрова и теперь там пустырь, поросший бурьяном. Постоял, постоял я на родном месте, а его теперь не узнать и так пусто, так горько стало на душе. Ни одна улица не похожа на то, что было раньше. На нашей улице остался домик Васи Косого и еще 2-3 домика, а остальное все сожжено. От церкви и туда дальше по Мглинской улице все дома целы, в том числе и дом тети Наташи. Она жива. Валентин умер, кажется от язвы желудка. Чертковцы в том числе и Нина живут в Мухинском доме, который тетя Наташа пытается подготовить к ожидающемуся приезду Якубовцев. Все вдоль Брянского шоссе сожжено, в том числе и дом тети Анюты. Странны и до боли неузнаваемы родные места - весь город просматривается, как один громадный пустырь, когда-то бывший веселый, весь утопающий в зелени городок. Каменных домов нет, деревянных тоже. Техникум, городская больница, клуб, станция, кино, почта и т.д. все уничтожено. К моему удивлению сохранилась ж.д. больница. ВРЗ немцы восстановили, а теперь опять разрушен. В оставшихся домах живут по 3 - 4 семьи. Нашего сада нет - вырублен на дрова и на маскировку. В этом районе остался наш дом. Дом Клавдии Федоровны и 2 - 3 дома на лугу и только. Картина неприглядная и тяжелая. Мама собирается ехать на родину, а спрашивается куда?! На "Вознесении" расстреляна не одна сотня людей и не один десяток повешен в разных местах города. На "Вознесеньи" деревьев нет - все спилены. При отступлении в тюрьме сожжено вместе с тюрьмой 700 человек. Да разве в письме передашь все ужасы 25 месяцев оккупации?! В первый же день оккупации у стариков отняли твой велосипед и патефон с пластинками. Затем забрали кур. В течение всего времени малышей и стариков спасала от голода корова, которая давала много молока. На молоко доставали все. Но в последней день корову забрали и разделали ее на Мясо. Из Ново-Борисова Леля уже не могла прорваться с эшелоном и весь эшелон остался у немцев. Затем она добралась до Рославля, где работала врачом среди населения, пытаясь бороться с эпидемиями. Перенесла тиф, сидела в немецкой тюрьме - в общем, досталось ей. Семен и многие другие умерли с голода. Месяцами жили в землянках - наши усиленно бомбили немецких гадов. Теперь жизнь начинается налаживаться, с 1/ХI будут карточки, хлеб. Старики порядочно в этом году собрали картофеля, так что некоторая база есть.
      ...Дедушка носит теперь большую бороду она его при немцах спасала от работ. Вещи, одежда все променяно, осталось лишь необходимое. В ходу соль, самогонка, деньги еще только теперь начинают ходить. Теперь буду писать чаще. Душа моя успокоилась. Ты только пойми, как я неожиданно счастлив и покоен.
      ... Ну, пока? Пиши. Будь здоров. Мой адрес тот же!
Борис."

      Вообще семейная переписка Якубовых занимает особое место в ряду фронтовых писем 1941-1945 гг., имеющихся в нашем музее. Все они проникнуты чувством большой любви и уважения друг к другу, желанием помочь и поддержать в трудную минуту.

      3 июля 1944 года.
      "Дорогой, родной мой Леня!
      Я вполне разделяю твою радость и поздравляю тебя с наградой "За Отвагу". Эта у тебя вторая награда. Я очень рада, что ты у меня герой. Я не теряю надежды на встречу с тобой. Эта моя мечта. Я так соскучилась по всех вас, а в последние годы я больше прожила с тобой и больше осталось в памяти. Нет той минуты и дня. чтобы я могла тебя забыть. Будь благоразумным, желаю тебе успехов и вернуться с победой домой.
      Остаюсь любящая тебя мама."

      Некоторые из них написаны на самодельных бланках с трогательными рисунками и стихами, переписанными из фронтовых газет. Очень жаль. что типографское издание не может передать всю ту теплоту, которую вложил в их написание в далекие военные дни их автор - Леонид Николаевич Якубов.

      7 ноября 1944 года
      "Добрый день, дорогие мама, Шура, Валюша и Левочка!
      Поздравляю вас с Великим праздником, 27 годовщиной Октябрьской революции и с днем освобождения нашей любимой Родины. Сегодня мы также празднуем этот Великий день. В обед выпили по "100 грамм", хорошо закусили. Вечером была красноармейская самодеятельность, где принимал участие и я. В кругу своих боевых товарищей вспомнили о прошлом, а в особенности о родных. Многие ребята танцевали под баян, но я в армии не танцую, хотя и был раньше заядлый танцор. Я больше уделял свободного времени на музыку. У меня есть хороший, боевой товарищ, который тоже увлекается музыкой, да и при том у меня с ним одни взгляды на все вопросы. Кроме того послушали патефон. Проиграли все те пластинки, которые были у меня дома. Мама, а ты помнишь, где я спрятал свой патефон, когда уезжал из Рославля? Наверное, там его уже нет. Немцы даже способны в уборной копаться, чтобы нажиться нашим трудовым добром. Однажды в нашей фронтовой газете был напечатан рисуночек со стихотворением, который мне очень понравился. Я решил чем-нибудь тебя обрадовать и согреть солдатской душой твои думы и беспокойства вот этим скромным рисуночком и стихом. Мне Оля часто пишет о том, что ты сильно беспокоишься обо мне. Я в это верю потому, что сам знаю что ты ко мне очень привыкла, и мне пришлось долгое время с тобой жить вместе и делить пополам невзгоды, счастье и радости. Дорогая мама, я тоже ни на минуту не забываю о тебе, а также о своих сестрах и братьях. Вы всегда со мною. Мама, не подумай, что за эти 3 года я изменился в худшую сторону. Моя скромность, воспитанная тобой, хранится всегда со мной.
      Здоровье мое хорошее.
      Кончая свое праздничное письмо, желаю вам также здоровья и счастья. Не далек тот день, когда будем праздновать день окончательного разгрома врага.
      Ваш любящий сын и брат Леня."