ПОРЕФОРМЕННЫЕ ГОДЫ
 
Часть I

      В результате реформы 1861 года крестьяне Рославльского уезда лишились приблизительно 12-15 процентов площади земли, которой пользовались в дореформенное время, а за полученную в наделы землю в количестве 140980 десятин должны были заплатить 4687250 рублей. Каждая десятина надельной земли обходились рославльским крестьянам в 33 рубля 23 копейки, в то время как рыночная стоимость ее составляла в Смоленской губернии в середине 50-х годов 10 рублей 44 копейки.
      Таким образом, помещики и помещичье правительство содрали за каждую десятину, выделенную крестьянам в надел, в три раза дороже, чем она стоила в действительности. Эти расчеты показывают, что правительством в основу оценки земли была положена не земля, хотя крестьяне выкупали только ее, а все доходы крестьян - земледельческие и неземледельческие. Крестьяне выплачивали помещикам не только стоимость земли, но и стоимость своей личности, выкуп которой был замаскирован.
      Крестьяне ответили на реформу резким протестом. Рославльский предводитель дворянства в своем донесении губернатору от 10 мая 1861 года - писал, что «крестьяне почти повсеместно не исполняют положенные с них повинности, являются на работу вместо трех дней по два или даже на один день, а другие и вовсе ни одного дня не работают; являющиеся работают весьма лениво, и до захождения солнца бросают работы. Одним словом, работают не более 6 часов. У себя же крестьяне работают даже боле 12 часов».
      В пяти имениях Рославльского уезда произошли открытые выступления крестьян.
Особенно крупным в уезде было волнение крестьян графа Салтыкова в селении Черепово, Руднянской волости. Состояние череповских крестьян накануне реформы 1861 года было ужасным. Даже смоленский губернатор в своей докладной записке министру внутренних дел вынужден был написать, что «покойный отец настоящего владельца был человек жестокий и алчный... По его понятиям крестьяне были не люди, а машины, созданные для удовлетворения его прихотей и барских затей. Изнуренные работами и поборами крестьяне Череповские до того обеднели, что сделались совершенно нищими и для поддержания себя и семейства принялись за промыслы преступные: передерживали дезертиров и беспаспортных... Здесь делали все управляющие и приказчики, которые изнурили крестьян работами и лишили их последнего состояния».
      Волнение возникло на почве отказа крестьян подписывать уставные грамоты. Салтыков при их введении настаивал на оставлении всех крестьян на барщине, последние же требовали «полного прекращения обязательного труда». Поэтому они отказывались подписывать уставную грамоту и выполнять различные повинности на барина .
     Мировой посредник первого участка в своем донесении губернатору писал: «Все восемь деревень решительно в один голос отказались от принятия уставной грамоты, говоря, что они сами слышали, когда читали им манифест в церкви, что служба на два года по-старому, а там все будут свободны и что людям, то и им будет». По положению, уставные грамоты должны были быть введены в два года, т. е. к 19 февраля 1863 года. Череповские крестьяне, как и многие крестьяне России, стали связывать с этой датой получение «настоящей воли», отвечающей их чаяниям, их экономическим требованиям.
      Упорство череповских крестьян усиливалось вследствие того, что в деревне, как пишет мировой посредник, был распущен слух, исходивший от крестьянских толкователей манифеста, «что будет новая воля и какая-то золотая грамота и что те, кто ныне примет грамоту и согласится на сорокадневку и оброк или пойдет на выкуп, потеряет навсегда право на любые льготы и опять сделается крепостным».
      Пример череповских крестьян оказался весьма заразительным. Волнение перекинулось затем в соседние волости - Ново-Руднянскую, Полуевскую и даже Краснинский уезд.
      Прибытие в деревню начальника губернского жандармского управления полковника Грабе-Горского не помогло. На его угрозы что он пришлет солдат и заставит точно исполнять требования уставной грамоты, крестьяне ответили: «Знаем, что у графа Салтыкова довольно поросят и коров, чтобы купить солдат».
      Вскоре в имение была прислана воинская команда в составе двух стрелковых рот. Прибыл и сам смоленский губернатор Арсеньев. В окружении воинской команды крестьянам зачитали уставную грамоту и объявили, что с завтрашнего дня она вводится в действие и что сорокадневная барщина, указанная в грамоте, обязательна. Для всех крестьян. Но крестьяне продолжали упорствовать.
      «Не хотим, - заявили они губернатору, - нас никто не смеет ни взять, ни наказать».
Губернатор приказал солдатам выловить и отправить в тюрьму главных подстрекателей. Один из арестованных, выходя из толпы, закричал: «Прощайте, братцы, мы ждем вас всех!». Возбужденная толпа бросилась за арестованным и стала отнимать его у солдат. Наиболее активно выступавшие были немедленно выхвачены из толпы, и полиция тут же, на глазах крестьян, начала сечь их розгами. Каждый получил по 25 ударов.
      Малоземелье, исключительно высокие платежи и повинности, не соответствовавшие доходности крестьянского надела, вынуждали крестьян к отходничеству, которое росло из десятилетия в десятилетие. В 1875 году из Рославльского уезда уходили на приработки 5443 человека, в 1885 году число отходников возросло до 6 200 человек, а в 1895 году достигло 9 182 человек, что составляло 11,4 процента всего населения уезда .
      Самый значительный процент отходников давала юго-восточная часть уезда, особенно Федоровская волость, откуда уходили на сторону 21,6 процента всех мужчин. Крестьяне некоторых волостей находили приработки в своем уезде, главным образом на стекольных заводах.
      Большинство рославльских отходников направлялось, как правило, в отдаленные (районы страны, в частности, в Екатеринославскую губернию на металлургические заводы, на каменноугольные шахты Донецкого бассейна, на сахарные заводы Киевской и Подольской губерний; в Бежицу - Брянского уезда и в самый Брянск на рельсо-прокатный и металлургический заводы.
 

стр.